“Яблоко раздора”: История Корейской войны

Историю корейской войны принято отсчитывать с 25 июня 1950 года. Но на самом деле многие контуры той войны были предопределены значительно раньше. Строго говоря, “яблоком раздора” между другими государствами Корейский полуостров оказался еще во время печально знаменитой русско-японской войны 1905 года.

Ту войну, по мнению многих исследователей, не в последнюю очередь предопределило соперничество России и Японии в Китае и Японии. Точнее, упорное нежелание России договариваться с Японией – Николай II, любитель эффектных фраз вроде “Европа может подождать, пока русский царь удит рыбу”, пребывал в полной уверенности, что его страна может не принимать в расчет интересов какой-тотам Японии, и открыто делал ставку на войну.

И даже когда собственные генералы предупреждали императора, что исход военной кампании может быть и неудачным, назидательным тоном изрекал: “Вы не учитываете доблесть русского солдата!” О том, что свой кодекс чести – знаменитый “бусидо”, или “Путь воина”, формировался в Японии не одну тысячу лет, самодержец всероссийский, похоже, не задумался. Доблести в той войне хватало с обеих сторон, о героической обороне Порт-Артура под командованием генерала Мехмандарова рассказывают до сих пор, но бесспорно и то: что результатом “стратегии” Николая II и его попытки решить все проблемы за счет “доблести русского солдата” стала Цусимская катастрофа и потеря Россией многих территорий.

В числе прочего, договоренности 1910 года, которые подвели черту под русско-японской войной, закрепили и статус Кореи как японской колонии.

На переговорах антигитлеровской коалиции в Каире в 1943 году было решено после победы над Японией восстановить независимость Кореи. 8 августа 1945 года с севера на Корейский полуостров вошли советские войска, на юге высаживались американцы. Границей секторов была определена- 38-я параллель. Первоначально предполагалось, что к северу от нее японские солдаты будут сдаваться советским войскам, к югу – американским.

Но в мире уже начиналась “холодная война”. Бывшие союзники по антигитлеровской коалиции, США и СССР, превращались в непримиримых соперников. А Корея вновь становилась “яблоком раздора”.

Мир вползал в новый конфликт постепенно, как бы исподволь. В декабре 1945 года США и СССР подписали договор о временном управлении Кореей, которую тогда считали единой страной. В обеих частях, северной и южной, были сформированы правительства. На юге полуострова США при поддержке ООН провели выборы, в результате которых на смену временному правительству, созданному после войны, пришло новое, во главе с Ли Сын Маном. В СССР его тут же назвали антикоммунистическим и принялись создавать на севере свои органы власти – здесь было создано коммунистическое правительство во главе с Ким Ир Сеном.

В 1947 году было решено, что ответственность за будущее Кореи примет на себя только созданная ООН. Дипломаты стран антигитлеровской коалиции на этом этапе, возможно, еще верили, что Корея в ближайшее время станет единым государством. Но при этом каждый был уверен, что объединение это будет означать победу его сторонников. Или сателлитов – это уже кому как нравится. Как южнокорейский президент Ли Сын Ман, так и генеральный секретарь Трудовой партии Северной Кореи Ким Ир Сен не скрывали своих намерений: оба стремились объединить полуостров под своим главенством.

Принятые в 1948 году Конституции обоих корейских государств недвусмысленно провозглашали, что целью каждого из двух правительств является распространение своей власти на всю территорию страны. Показательно, что в соответствии с северокорейской Конституцией 1948 года столицей страны считался Сеул, в то время как Пхеньян был формально только временной столицей страны, в которой высшие органы власти КНДР находились лишь до “освобождения” Сеула. При этом к 1949 году как советские, так и американские войска были выведены с территории Кореи.

И в это же время на севере острова, там, где у власти находилось коммунистическое правительство во главе с Ким Ир Сеном, заговорили о новой войне – за объединение Кореи. Точнее, речь шла о завоевании Севером Юга. Ким Ир Сен “бомбардировал” Москву письмами, где доказывал, что “режим Ли Сын Мана” не пользуется популярностью, и для того, чтобы Корея стала единой и советской, окажется достаточным одного толчка. В Пхеньяне прямо уповали на то, что стоит только северной армии перейти в наступление, как на юге тут же вспыхнет массовое народное восстание.

“Прощупывать” передний край обороны южан в КНДР пытались примерно в течение года. Бои вспыхивали за отдельные горы и высоты, отмечались и морские инциденты.

Однако многие эксперты сходятся во мнении, что роковую роль в начале корейской войны сыграло заявление госсекретаря США Ачесона: 12 января 1950 года он заявил, что американский оборонный периметр на Тихом океане охватывает Алеутские острова, японский остров Рюкю и Филиппины. Из этого в Москве сделали вполне понятный вывод: Корея, судя по всему, не входит в сферу ближайших государственных интересов США. А значит, военное вмешательство США в конфликт маловероятно.

А тем временем Москва и Пекин накачивали “военные мускулы” Северной Кореи. В ее армии служили и советские военные советники, и этнические корейцы из Китая. По подсчетам специалистов, к началу 1950 года северокорейские вооруженные силы превосходили южнокорейские по всем ключевым компонентам.

Наконец в январе 1950 года Сталин дал согласие на проведение военной операции. Детали были согласованы во время визита Ким Ир Сена в Москву в марте – апреле 1950 года. В разработке плана вторжения в Южную Корею принимал участие главный военный советник в КНДР генерал-лейтенант Николай Васильев. А 27 мая советский посол в Северной Корее Терентий Штыков сообщил в телеграмме Сталину, что общий план нападения готов и одобрен Ким Ир Сеном.

На Западе, судя по всему, войны не ждали до самого конца. 20 июня Дин Ачесон из Государственного департамента в своем докладе Конгрессу заявил, что война маловероятна. На выходные он отправился в штат Мэриленд, президент Трумэн – в Миссури. Там они и узнали о начале войны.

В предрассветные часы 25 июня северокорейские войска под прикрытием артиллерии перешли границу с южным соседом. Численность сухопутной группировки, обученной советскими военными советниками, составляла 135 тысяч человек, в ее составе было 150 танков Т-34. Правительство Северной Кореи заявило, что “изменник” Ли Сын Ман вероломно вторгся на территорию КНДР. Продвижение северокорейской армии в первые дни войны было весьма успешным. Уже 28 июня была захвачена столица Южной Кореи – город Сеул.

Главные направления удара включали также Кэсон, Чхунчхон, Ыйджонбу и Онджин. Был полностью разрушен сеульский аэропорт Кимпхо. Но “блицкрига” не получалось. Южная Корея сопротивлялась отчаянно. Ли Сын Ману и значительной части южнокорейского руководства удалось спастись и покинуть город. Но, главное, не получилось массового восстания, на которое рассчитывало северокорейское руководство.

Д.Ачесон, госсекретарь США в 1949-1952 годах, впоследствии писал: “Ясно, что атака (КНДР против Юга) не давала повода для объявления войны Советскому Союзу. Также очевидно, что это был открытый вызов нашему международному статусу защитника Южной Кореи, региона огромной важности для безопасности оккупированной Японии. Мы не могли допустить захвата этого важного региона советской марионеткой прямо под нашим носом, ограничившись формальным протестом в Совете Безопасности”.

25 июня в Нью-Йорке действительно был созван Совет Безопасности ООН, на повестке дня которого стоял корейский вопрос. Первоначальная резолюция, предложенная американцами, была принята девятью голосами “за” при отсутствии “против”. Представитель Югославии воздержался, а советский посол Яков Малик не явился на решающее голосование.

По одной версии, он не имел четких указаний из Москвы. По другим данным, СССР не участвовал в голосовании по поводу корейской проблемы, так как к этому моменту отозвал свою делегацию в знак протеста против непринятия в ООН представителей коммунистического Китая – место Китая в ООН до семидесятых годов принадлежало представителям правительства Гоминьдан, контролировавшего остров Тайвань.

Так или иначе, именно на том заседании Совета Безопасности ООН было принято решение отправить в Корею войска на помощь правительству Ли Сын Мана. Костяк их составили военнослужащие армии США.

В телефонном разговоре с президентом 25 июня Аллен Даллес заявил: “Сидеть, сложа руки, пока в Корее реализуется неспровоцированное вооруженное нападение, означает инициировать разрушительную цепь событий, ведущую, возможно, к мировой войне”. 26 июня президент США Трумэн приказал генералу Макартуру направить в Корею боеприпасы и снаряжение, ограничив, правда, театр военных действий 38-й параллелью. Американские войска вступили в бой уже 27 июня.

К 4 июля была введена морская блокада КНДР. 7 июля по требованию американского представителя было созвано экстренное заседание Совета Безопасности на котором была принята новая резолюция, вновь предложенная США, призывавшая членов ООН оказать срочную военную помощь Южной Корее.

Решение Совета Безопасности, поддержали 53 государства. Кроме США в состав многонациональных сил (МНС) ООН для ведения войны на Корейском полуострове вошли ограниченные контингенты 15 стран, связанных союзническими соглашениями с Вашингтоном или находившихся в серьезной экономической зависимости от США. Две трети войск ООН составляли американские военнослужащие. От США в корейской войне участвовали семь дивизий, ВВС, ВМС; Франция, Бельгия, Колумбия, Таиланд, Эфиопия, Филиппины, Голландия, Греция направили по одному батальону; английские, канадские, австралийские и новозеландские подразделения составили одну дивизию. Из Дании, Норвегии, Италии и Индии прибыли медицинские подразделения.

Кроме того, в состав сил ООН вошли австралийские авиационные группы (истребители FB-30 “Вампир” и транспортные самолеты), канадские (транспортная авиация (часть летчиков была зачислена в состав ВВС США), части ВВС Великобритании (самолеты “Файрфлай”, “Сифайр” и “Сифьюри”), которые базировались на авианосцах “Триумф” и “Тесей”. 4 августа 1950 года в Корею прибыла группа самолетов авиации ЮАР (английские самолеты “Спитфайр”). Но вскоре южноафриканские летчики пересели на американские F-5ID “Мустанг”. Позднее они стали летать и на новейших реактивных истребителях F-86 “Сейбр” (“Сабля”). Свою пехотную бригаду в Корею направила тогда и Турция.

От Пусана до Босфора

Решение об отправке в Корею пехотной бригады правительство Турции, во главе которого стоял Аднан Мендерес, приняло уже в июне 1950 года – в первые же дни войны. Причем, как утверждали многие эксперты, без согласования с Великим Национальным собранием, что было откровенным нарушением закона.

Но Аднан Мендерес знал, что делал. Корейская война не только продемонстрировала, что бывшие союзники по антигитлеровской коалиции уже готовы стрелять друг в друга. Куда важнее, что она не оставила сомнений: СССР готов на любые авантюры ради новых территориальных приобретений.

А для Турции это означало сигнал тревоги: в Анкаре не сомневались, что рано или поздно Москва вновь приступит к осуществлению своей главной геополитической мечты – прорыву к Босфору и Дарданеллам. Или хотя бы постарается “приватизировать” те самые шесть восточноанатолийских вилайетов, которые упорно объявлялись “армянскими”: Карс, Ардаган, Битлис…

Тем более что “косвенные разведпризнаки” были налицо: из Ведибасара и Месхетии депортировалось местное коренное население – азербайджанцы и ахызские тюрки, а на их место переселялись “лояльные” Москве этнические армяне. А это значит, что Анкаре нужны были принципиально иные гарантии безопасности, чем те, которыми она располагала. А так как военное сотрудничество – это априори улица с двусторонним движением, то Мендерес принял решение отправить военный контингент Турции на корейскую войну.

Турецкий контингент нес большие потери, но правительство отправляло в Корею все новых и новых призывников: в общей сложности в корейской войне приняли участие более 20 тысяч турецких солдат. Среди них был и будущий поэт Явуз Бюлент Бакилер, один из активистов азербайджанского национального движения в Турции в начале девяностых и автор знаменитого “Джан Азербайджан!”.

Как отмечают историки, без участия турецких солдат в корейской войне вступление Турции в НАТО в 1952 году вряд ли стало бы реальностью. А это решение уже распространяло на Турцию действие знаменитой 5-й статьи Вашингтонского договора, согласно которой, нападение на одного члена НАТО расценивается, как нападение на всех, и теперь при попытке захвата шести вилайетов или прорыва к Босфору Москве пришлось бы иметь дело со всей военной мощью Североатлантического блока.

“Пусанский периметр”

Но, несмотря на то, что в бой вступали все новые и новые части, первоначально успех был на стороне “северян”. К августу войска союзников были отброшены далеко к югу в район Пусана, где возник знаменитый “Пусанский периметр” протяженностью в 200 километров. Эксперты, в особенности в Москве и Пекине, не сомневались: победа Севера – лишь вопрос времени. И когда войскам ООН удалось стабилизировать линию фронта, на это первоначально вообще не обратили внимания.

Но 15 сентября ситуация переломилась. К этому времени в районе Пусанского периметра находилось 5 южнокорейских и 5 американских дивизий, бригада армии Великобритании, около 500 танков, свыше 1634 орудий и минометов различного калибра, 1120 самолетов. С моря группировку наземных сил поддерживала мощная группировка ВМС США и союзников – 230 кораблей. Противостояло им 13 дивизий армии КНДР, имеющих 40 танков и 811 орудий.

Обеспечив надежную защиту с юга, 15 сентября южная коалиция начала операцию “Хромит”. В ее ходе был высажен американский десант в порту города Инчхон близ Сеула. Высадка десанта осуществлялась тремя эшелонами: в первом эшелоне – 1-я дивизия морской пехоты, во втором – 7-я пехотная дивизия, в третьем – отряд специального назначения армии Великобритании и некоторые части южнокорейской армии.

На следующий день Инчхон был захвачен, высадившиеся войска прорвали оборону северокорейской армии и развернули наступление в сторону Сеула. Еще одна группировка наступала с юга. Они соединились 27 сентября под уездом Есан, окружив таким образом 1-ю армейскую группу армии КНДР. На следующий день силы ООН овладели Сеулом, а 8 октября достигли 38-й параллели. После серии боев в районе бывшей границы двух государств силы южной коалиции 11 октября снова перешли в наступление в сторону Пхеньяна.

Хотя северяне в лихорадочном темпе сооружали два оборонительных рубежа на расстоянии 160 и 240 км к северу от 38-й параллели, сил у них было явно недостаточно, а завершавшие формирование дивизии положения дел не меняли. Противник мог проводить и часовые, и суточной длительности артподготовку и авиаудары. Для поддержки операции по взятию столицы КНДР 20 октября в 40-45 километрах севернее города был выброшен пятитысячный воздушный десант. Столица КНДР пала.

К концу сентября стало ясно, что северокорейские вооруженные силы разгромлены, и что занятие всей территории Корейского полуострова американо-южнокорейскими войсками является лишь вопросом времени. На этом фоне и было принято решение отправить в Корею части китайской армии. Руководство КНР публично заявляло, что Китай вступит в войну, если какие-либо некорейские военные силы пересекут 38-ю параллель. Соответствующее предупреждение было, в частности, передано через индийского посла в КНР в начале октября. Однако президент Трумэн не верил в возможность широкомасштабного китайского вмешательства, заявляя, что китайские предупреждения являются лишь “попытками шантажировать ООН”.

Однако на следующий день после того, как 8 октября 1950 года американские войска пересекли границу Северной Кореи, председатель Мао приказал китайской армии подойти к реке Ялуцзян и быть готовой форсировать ее. “Если мы позволим США оккупировать весь Корейский полуостров [:], мы должны быть готовы к тому, что они объявят войну Китаю”, – говорил он Сталину. Премьер Чжоу Эньлай был срочно послан в Москву.

СССР перебросил в Корею свою авиацию – в составе контингента был и бывший ас второй мировой войны Кожедуб. Но главную роль играли уже китайцы. Наступление 270-тысячной китайской армии под командованием генерала Пэн Дэхуая началось 25 октября 1950 года. Пользуясь эффектом неожиданности, китайская армия смяла оборону войск ООН, однако затем отошла в горы. 8-я американская армия вынуждена была занять оборону вдоль южного берега реки Ханган. Войска ООН, несмотря на этот удар, продолжили наступление в сторону реки Ялуцзян. При этом, во избежание формальных конфликтов, действовавшие в Корее китайские части именовались “китайскими народными добровольцами”.

В конце ноября китайцы начали второе наступление. Чтобы выманить американцев из прочных оборонительных позиций между Ханганом и Пхеньяном, Пэн дал приказ своим подразделениям имитировать панику. 24 ноября Макартур направил дивизии Юга прямо в ловушку. Обойдя войска ООН с запада, китайцы окружили их 420-тысячной армией и нанесли фланговый удар по 8-й американской армии. На востоке в битве у Чхосинского водохранилища (26 ноября – 13 декабря) был разбит полк 7-й пехотной дивизии США.

Уже потом, после окончания боевых действий, эксперты и военные историки испишут горы бумаг, анализируя тактику китайцев – знаменитую “галерейную войну”. А проще говоря, “войну подкопов”. Обычно нападавшие разделялись на несколько частей численностью 50-200 человек: пока одна часть нападавших отрезала пути отступления, другие согласованными усилиями атаковали с фронта и флангов. Атаки продолжались до тех пор, пока защищавшиеся не были разбиты или пленены. Затем китайцы перемещались на открытый фланг ближе к следующему взводу и повторяли свою тактику.

4 января 1951 года КНДР в союзе с Китаем захватили Сеул. 8-я армия США и 10-й корпус были вынуждены отступить.

Но военная фортуна, как известно, изменчива. И после того, как погибшего в автокатастрофе генерала Уокера сменил генерал-лейтенант Мэтью Риджуэй, который во время второй мировой командовал воздушно-десантными войсками, ситуация вновь переломилась. Наступление войск КНДР и Китая было остановлено. А затем настал черед контрударов. И уже очень скоро линия фронта практически совпала с той самой 38-й параллелью – тем рубежом, откуда началась война. Вдоль ее шли кровопролитные бои.

“Мы сражаемся в Корее для того, чтобы нам не пришлось воевать в Уичите, в Чикаго, в Новом Орлеане или в бухте Сан-Франциско,” – говорил в 1952 году Гарри Трумэн.

“Ничем не сдерживаемый коммунистический контроль, – писал в своем труде “Дипломатия” Г.Киссинджер, – вызвал бы к жизни призрак маячащего на горизонте общеазиатского монолитного коммунистического монстра и подорвал бы прозападную ориентацию Японии”. Однако территориальных изменений уже не было.

Дуайт Эйзенхауэр, выбранный президентом США 4 ноября 1952 года, ещё до официального вступления в должность совершил поездку в Корею для того, чтобы на месте выяснить, что может быть сделано для прекращения войны. Однако поворотным моментом стала смерть Сталина 5 марта 1953 года, вскоре после которой Политбюро ЦК КПСС проголосовало за окончание войны.

Потеряв поддержку со стороны СССР, Китай согласился на добровольную репатриацию военнопленных при условии отсева “отказников” нейтральным международным агентством, в которое вошли представители Швеции, Швейцарии, Польши, Чехословакии и Индии. 20 апреля 1953 года начался обмен первыми больными и искалеченными пленными. А 27 июля удалось подписать договор о прекращении огня. Но это был не мир, а всего лишь временное перемирие.